Не трудно заметить, что в последние годы редкий крупный гражданский конфликт решается только в гражданских судах без привлечения его сторонами "силового ресурса" – уголовного преследования процессуального оппонента. При этом нередко эти споры решаются вообще без обращения в гражданские суды, а только через призму уголовной ответственности.
Столь широкое привлечение правоохранителей для разрешения коммерческих споров предсказуемо изменило саму парадигму этих споров – все чаще стороны конфликта и их юристы считают такое положение дел нормальным, а юристы даже сами рекомендуют привлекать уголовный ресурс для разрешения спора.
Наиболее вероятной причиной этому служит чрезмерное укрепление силового блока и повышение его роли в сферах жизнедеятельности страны, не связанных с действительными целями деятельности силовых ведомств.
Я ни в коем случае не считаю данную практику нормальной и, напротив, в корне не согласен с ней. Гражданские споры должны разрешаться только цивилизованными способами – в гражданских судах и без привлечения «силового ресурса».
Но поскольку уголовное давление в гражданских спорах имеет место как системное явление, то не говорить об этом явлении тоже нельзя. В этой статье мне бы хотелось показать наиболее яркие отличия разрешения гражданских споров свойственными для них гражданскими судами и чуждыми для них уголовными судами. На этих отличиях можно проиллюстрировать все те несправедливые преимущества, которые получают сторонники силового ресурса.
Еще раз оговорюсь, данная практика лично мне представляется порочной и она не должна находить поддержки у юридического сообщества и участников споров.
1. Более легкое получение доказательств и расширение арсенала этих доказательств.
Ни для кого не секрет, что в гражданском и арбитражном процессе (далее для удобства – гражданский процесс) доказывание осуществляется на основе принципов состязательности. При этом нередко стороны не могут истребовать доказательства с помощью суда у третьих лиц, т.к. суды в этом отказывают.
Более того, если доказательства удерживаются другой стороной, то истребовать такие доказательства вообще очень тяжело. Как правило, суды отказывают в таком истребовании со ссылкой на отсутствие у суда такого права и ограничиваются указанием на то, что суд вправе лишь предложить другой стороне представить соответствующие доказательства. В конечном итоге заинтересованная сторона оказывается в затруднительном положении и не может доказать свои аргументы и возражения.
В уголовном деле ситуация обстоит совсем иначе. С помощью допросов, выемок, обысков, очных ставок и иных следственных действий, в которых стороны не могут отказаться от дачи показаний или выдачи предметов, сбор доказательств очевидно легче.
То, что в гражданском процессе подлежало бы доказыванию только предусмотренными законом доказательствами (ст. 68 АПК РФ), в уголовном процессе может доказываться более широким спектром доказательств, например, свидетельскими показаниями, легализованным рапортом оперативного работника и др.
Таким образом, потерпевший в уголовном деле чувствует себя более вольготно, а принцип состязательности подменяется по сути инквизиционным процессом на стадии следствия.
2. Пропуск исковой давности больше не проблема. В уголовных делах исковая давность не пропущена, даже если она пропущена.
Для гражданского процесса пропуск срока исковой давности смерти подобен. Суд откажет в иске, несмотря на наличие убедительных доказательств и сильной позиции по существу спора.
В целом, порядок исчисления сроков в гражданском процессе можно признать понятным и определенным. И это, конечно, очень хорошо, т.к. правовая определенность имеет невероятно большое значение. Из этого ряда выбиваются иски прокуроров в защиту интересов общества и государства, но это не меняет общей картины о наличии правовой определенности в вопросах применения сроков исковой давности.
В уголовных делах не все так просто и понятно. По общему правилу, срок давности, начинает течь с момента, когда потерпевшее лицо узнало или должно было узнать о нарушении его права. В уголовных делах суды отходят от данного правила и могут начать исчислять давность не с указанного выше момента, а с даты вынесения приговора.
Не так давно Верховный Суд РФ в своем определении от 24.08.2021 № 4-КГ21-34-К1 все же указал, что давность исчисляется не с момента вынесения приговора, а начинает течь с того самого момента, когда потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении этого права.
К сожалению, нижестоящие суды не всегда последовательно применяют практику и разъяснения высших судов, в связи с чем риск исчисления срока давности с момента вынесения приговора сохраняется, а недобросовестные участники спора могут использовать такие лазейки для обхода последствий пропущенного самими же участниками спора срока исковой давности.
3. Обход сущности юридического лица в целях получения наиболее «удобного» ответчика.
В гражданском процессе принципы обособленности имущества юридического лица и ограниченности ответственности участников размером соответствующего участия в уставном капитале не вызывают ни у кого сомнений. Нельзя просто так взять и привлечь в качестве ответчика по делу участников юридического лица, бенефициаров и иных контролирующих организацию лиц.
Да, есть экстраординарные способы защиты прав в виде привлечения к субсидиарной ответственности. Но они носят характер именно исключительности и повально не применяются (мы оставим за скобками вопросы субсидиарной ответственности в делах о банкротстве).
В уголовном праве на примере дела Тольяттиазота и некоторых других громких дел с известным контекстом корпоративная вуаль игнорируется. К ответственности привлекается участники юридического лица, его бенефициары и иные контролирующие лица, а потерпевшими по делу признаются не только реальные собственники имущества – юридические лица, но и участники этого юридического лица.
Эффективно, не поспоришь. Но от этой эффективности в краткосрочной перспективе сильно страдает бизнес инициатива в долгосрочном горизонте. Дело в том, что само создание юридического лица имеет своей целью ограждение участника от персональных имущественных рисков.
Так, неудачный бизнес проект в конечном итоге окажет негативное влияние именно на юридическое лицо, а участник юридического лица не будет персонально привлечен к ответственности (при отсутствии известных злоупотреблений). В свою очередь, участник юридического лица сможет запустить иные бизнесы и в конечном итоге такой подход окажет положительное влияние, экономическая среда улучшается, а благосостояние общества прирастает. Положительный опыт использования юридических лиц в экономической деятельности подтвержден столетиями.
Но для специалистов в уголовном праве данные принципы не кажутся столь близкими, юридические лица для них – это не средство повышения экономического благосостояния, а лишь ширма, за которой преступники скрываются и проворачивают свои темные делишки. Такой подход, конечно, имеет мало общего с конструкцией юридического лица.
Однако с использованием этого подхода недобросовестные участники спора получают те преимущества, которые они в принципе не могли бы получить при нормальном положении вещей и при рассмотрении спора в гражданском процессе.
4. Легкое получение обеспечительных мер.
Статистика принятия обеспечительных мер в гражданском процессе, мягко говоря, вызывает не самые приятные эмоции.
В арбитражных судах в регионах и в судах общей юрисдикции шансы на получение обеспечительных мер невелики, но все же их можно получить. В арбитражных судах московского региона обеспечительные меры даются по очень большим праздникам. Таких праздников не много.
В уголовных делах ситуация обстоит намного интереснее. После возбуждения уголовного дела суды охотно накладывают аресты и принимают иные обеспечительные меры. Нередко арестованным оказывается не только имущество подозреваемого, но и других лиц, а размер арестованного имущества в разы может превышать сумму заявленного ущерба.
С одной стороны, хочется порадоваться за эффективное обеспечение исполнения судебных актов по уголовным делам.
С другой стороны, не хотелось бы, чтобы становление института обеспечительных мер по гражданским делам происходило таким способом.
5. Изоляция оппонента и членов его семьи.
Сейчас сложно себе помыслить заключение должника под стражу по гражданским спорам, рассматриваемым в гражданском процессе. Цивилизованный порядок разрешения споров изжил этот рудимент как чуждый гражданским отношениям, основанным на автономии воли участников гражданских отношений и уважении их личности.
Вместе с тем в уголовных делах к заключению под стражу совершенно иной подход, что объяснимо спецификой уголовного права. Но крайне огорчает, что созданные исключительно для уголовных целей меры принуждения применяются для разрешения кардинально других отношений – гражданских споров.
Суды и следствие без непреодолимых препятствий могут отправить оппонента за решетку. Здесь, как минимум, три лежащих на поверхности незаконных «преимущества» для «потерпевшего»:
• Устранение конкуренции. Даже незначительное нахождение подозреваемого в заключении может критически повлиять на его бизнес: клиенты уходят, сотрудники увольняются, партнеры устраняются и избегают общения с «токсичным» элементом, счета компании арестовываются, оборудование и продукция изымаются в качестве вещественных доказательств. В итоге бизнесу подозреваемого сложно противостоять такому давлению и происходит если не гибель бизнеса, то его существенное сокращение. Как следствие, с таким ослабленным бизнесом гораздо легче конкурировать.
• Корпоративный спор требует немалых финансовых затрат на команду юристов, экспертов и иных специалистов. Если бизнес оппонента разрушен, то финансирование этой команды оказывается под большим вопросом. В результате подозреваемый будет ослаблен и не сможет эффективно защищаться.
• Сам по себе факт заключения под стражу оказывает колоссальное давление на подозреваемого. В заключении люди ломаются, их воля искажается и они становятся более «договороспособными». Бывают случаи, когда «потерпевший» не гнушается арестом не только самого «подозреваемого», но и членов его семьи. Эффективность этой меры сравнима со степенью ее непростительной жестокости.
Для предотвращения указанной порочной практики даже специально ввели ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. В этой норме прямо указано, что предпринимателей под арест сажать нельзя по предпринимательским преступлениям. Но все равно сажают без оглядки на закон. К сожалению, это тоже стало нормой и недобросовестные участники споров используют данные средства без ограничений.
Такое положение вещей не может считаться нормальным в любом правопорядке.
Несмотря на кажущуюся эффективность уголовного преследования, такая эффективность работает лишь в краткосрочной перспективе. Да, сегодня вы легко получили причитающееся вам исполнение. Но в долгосрочной перспективе все это очень не помогает инвестиционному климату. Конкуренты устраняются, экономика сжимается, отрасли монополизируются корпорациями.
Да и где гарантии, что завтра не придут за вами по любому вымышленному долгу и не включат против вас могучую уголовную машину? Сейчас я таких гарантий не вижу.
Хочется надеяться, что в ближайшее время нормальный порядок вещей будет восстановлен и гражданские споры будут решаться не в уголовных, а в гражданских судах.
Адвокат Коллегии адвокатов А1
Олег Хмелевский
